Помню, однажды легенду слышал, даже запомнил и заучил:
звёзды лежали на старых крышах, и через щели текли лучи. Яркие звёзды ловил в ладони каждый: кузнец, хлебороб, судья.
Жить было славно, когда б не Тони. Портил картину житья-бытья.
Кроме банального раздражения, чувства у местных не вызывал. То ли юродивый и блаженный, то ли напротив — душа крива, хитрый как лис, вот и морду лыбит. Как только носит его земля. С речки мальчишки таскали рыбин и разводили костры в полях.
Мамы кричали: уймитесь, дурни. Тони придёт — заберёт с собой.
Тони хозяйничал в винокурне, сам неказистый, хромой, рябой, Тони-урод на краю деревни.
Возле забора топтался лес. Может, не страшный, но очень древний, и ни единой души окрест.
Разве туман на правах соседа.
Тёмного красного кирпича та винокурня — ещё от деда: трубки, реторты, бродильный чан, всё, что таким мастерам по рангу.
Вволю хмелей, веселись, народ.
Тони не пил самогон и брагу. Тони гулял через речку вброд, гладил зверюшек, лечил им ранки, пение птиц собирал и жил.
Правда, в пузатых стеклянных банках в доме наливки держал и джин.
Клюква, имбирь, можжевельник, слива — мало ли кто погостить решит.
Это же правильно — быть счастливым, пусть и в озябшей пустой глуши.
Филин кричал, тишину дырявил, призраки ластились: помоги.
Тони сидел на границе яви, впрочем, невидимой для других, ключником вечной, как мир, границы.
Через неё уводила Смерть толпы людей. Исчезали лица, годы, морщинок стиралась сеть. Хмурились тучи сторожевые.
Новые головы к ним задрав, мальчики, звонкие и живые, девочки, мягче весенних трав, громко смеялись, поверив в чудо, тело стряхнув, как росу с куста, из обожженного "ниоткуда" в лучшее светлое "никуда".
Если же Смерть приходила к детям, маленьким котикам, молодым, Тони огнями дорогу метил, рвался, стелил разноцветный дым, ставил столы на листве опалой.
Думала Смерть: загляну на пир.
Смерть напивалась и засыпала.
Тони гадал на луну: поспи, пледом укрою, чтоб не простыла, сразу от шеи до самых лап.
А во второй раз казалось стыдно Смерти являться. И Смерть ждала.
Помню, однажды легенду слышал, а от кого, позабыл уже: полночь шуршала летучей мышью где-то на купольном этаже.
Плыли кувшинки костров в лагуне, мавки аукали: позови.
Тони жил в дедовой винокурне: бак, охлаждение, змеевик.
Тоже живу, изучаю стены, хочется верить, что мир не стух.
Что винокурня не опустела.
Тони по-прежнему на посту:
перец, какао, черника, сотня всяких рецептов на всякий рот.
Смерть, заходи — посидим сегодня, может быть, кто-нибудь не умрёт.
Арт: Евгений Титов
#svirel_poetry
